Владимир Иванов не думает. Он видел десятки и сотни миллионов неваляшек. Он начал работать именно в этом цехе. Он был у истоков.
– Нет. Это невозможно.
– Никак? Может, есть какой-то угол? – мой голос предательски дрожит.
– Нет, – неумолимо повторяет Владимир Викторович. – Только если неваляшка бракованная. Но и она не падает, а просто стоит непрямо. И, сколько ее ни пинай, она все равно не упадет.
Мы переходим в следующий цех – склейки и сборки. Здесь стоит неумолчный звон сотен колокольчиков, китайских шариков для релаксации, музыки ветра. Десятка два женщин склеивают, собирают, чистят, сушат. И вставляют что-то внутрь каждой куклы. Что-то невидимое, одинаковое – каждой кукле, от самой маленькой безымянной «Девочки» до огромной «Маши».
– Это «Степан», наш заяц, – Иванов представляет мне неваляшку с глупыми ушами.
Степан отвечает звоном. Но я почти не слышу его. Впереди стоит стол, а за столом сидит женщина. Она помещает между полушариями «тела» Самую Главную Вещь. Эталон идеального равновесия и чистейшего звука. Нет, невозможно терпеть. Медленно переставляя ноги, я иду к столу. Это точно шар. Шар на резинке? Или колокольчик? Ну же? Еще шаг!
Это снаряд.
С 1915 года тут делают патроны. Делают и суют их в детскую игрушку. Человек слаб, ибо сотворен из праха. Неваляшка сильна – у нее внутри порох. Полый цилиндр из плотного картона, внизу – чугунная шайба, сверху – боеголовка зеленого, красного и синего цветов из того же ПВХ. Женщина устанавливает полушарие, вставляет туда патрон, подклеивает его с двух сторон, накрывает сверху вторым полушарием и склеивает первое и второе воедино. Потом на специальном зажиме проворачивает готовый шар и стирает излишки клея тряпкой.
– Кто это придумал? – спрашиваю я.
– Японцы, – тянет Иванов.
Уже никто не помнит, как это было. Контрибуция? Вряд ли, ведь война с Японией не закончена по сей день. Может, промышленный шпионаж – шуточные задания для службы внешней разведки? Иванов утверждает, что СССР просто выкупила у Японии технологию и права.
Телефон и петух. В неваляшечном цехе Тамбовского порохового завода.
– Я еще сам помню, как мы ездили в Торговую палату в Москву и смотрели новые виды продукции. Тогда же нужно было каждый квартал осваивать новое – вот мы и ездили, выбирали.
Но Япония подарила образы только нескольким видам кукол, в частности, двум главным: самой маленькой (безымянной) и самой большой – «Маше». Остальные были придуманы Союзом художников. Иванов помнит, как они воевали с Союзом по поводу новых видов.
– У нас и свои художники были, а им не давали идеи продвигать – все ведь наверху решалось. Только с конца 80-х наши художники смогли увидеть рисунки на готовой кукле.
Японцы додумались запихнуть в патрон чугунную шайбу, которая и не дает упасть кукле. Это противовес. Но самое главное – музыкальный механизм. Семь обрезков рояльных струн установлены в шайбе, а между ними маятник – железная гирька (Иванов называет ее «пятак») на проволоке. «Пятак» произвольно бьется о струны – тогда и возникает тот самый чарующий и нежный звук. Это поет неваляшка. Поет нам, людям полимерной тары, о вечном равновесии, которого мы никогда не достигнем.
– До того как мы стали делать из ПВХ, к нам даже на выставках подходили шутники и говорили: «Дайте нам неваляшку, мы ее сожжем». Но теперь она не горит, а только плавится. И в воде не тонет. И…
Внезапно Иванов вскочил. С какой-то самурайской ловкостью, которой я от него никак не ожидал, начальник 117-го корпуса схватил со стола 27-сантиметровую неваляшку «Поросенок». Затем, стремительно развернувшись на 180 градусов, он сокрушительным апперкотом послал игрушку под самый потолок – на четыре метра вверх. Неваляшка перевернулась в воздухе и со звоном и грохотом обрушилась на бетонный пол – точно на свой центр тяжести. У меня упало сердце. На теле «Поросенка» зияла приличная вмятина.
– Бракованная, – заметил Иванов, неодобрительно взглянув на «Поросенка». – То-то она тут и стоит.
Иванов ушел обратно в свой огромный рабочий кабинет, который располагается в бывшем актовом зале. А я стоял и трогал вмятину на «Поросенке» пальцем. Игрушка тихо позвякивала в трясущихся руках.
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.
18 августа в помещении Музея советских игровых автоматов на Ордынке прошел чемпионат «Битва роботов»
Эпизод I. Скрытые учения
Эволюция женской теннисной одежды
Ягодный магнат обнаружил на старинных полотенцах изображения инопланетян
Инструкция для неспящих москвичей и гостей столицы
Колонка Виктора Ландера «Идиот с дуршлагом»
комментарии
Очень хорошо!
Лана.22.04.201100:.18 Очень грустно! Как хочется иметь будущее, как неваляшку из детства,мороженое за 48 копеек, концерты для детей с музыкой из Синей птицы Ильи Саца , любимых и любящих нас учителей, пусть не очень долгую но имеющую смысл жизнь.